Владимир Миронов. Голод. Часть 7. Продналог вместо разверстки / 21 Марта 1921 / История Ульяновска / Годы и люди

Состоявшийся в марте 1921 года Х съезд РКП(б) решил, что настала пора оставить «наш бронепоезд на запАсном пути» и переводить страну на мирные рельсы. Исходя из этого решения 21 марта ВЦИК издал декрет «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом», положивший начало переходу к новой экономической политике – НЭПу.

«Для обеспечения правильного и спокойного ведения хозяйства, на основе более свободного распоряжения земледельца продуктами своего труда и своими хозяйственными средствами, для укрепления крестьянского хозяйства и поднятия его производительности, а также в целях точного установления падающих на земледельцев государственных обязательств, разверстка, как способ государственных заготовок продовольствия, сырья и фуража, заменяется натуральным налогом», – говорилось в документе.

Причем этот налог должен был стать меньше того, что забирали у крестьян во время разверстки. Отныне его размер надлежало определять не на глаз кого-то из членов сельсовета, а в виде «процентного или долевого отчисления от произведенных в хозяйстве продуктов, исходя из учета урожая, числа едоков в хозяйстве и наличия скота в нем» так, чтобы «покрыть самые необходимые потребности армии, городских рабочих и неземледельческого населения». Предполагалось также, что по мере восстановления транспорта и промышленности, общий размер налога будет постоянно уменьшаться.

Пока же пониженный процент применялся для середняков и маломощных хозяев, а также для хозяйств городских рабочих. Что касается беднейших слоев крестьян, то они могли вообще освобождаться от некоторых, «а в исключительных случаях и от всех видов натурального налога».

После внесения положенных платежей, все оставшееся зерно находилось в полном распоряжении крестьянина и могло использоваться им по его собственному усмотрению: хоть для укрепления своего хозяйства, хоть для личного потребления, хоть для обмена «на продукты фабрично-заводской и кустарной промышленности и сельскохозяйственного производства». Обмен этот допускался «в пределах местного хозяйственного оборота как через кооперативные организации, так и на рынках и базарах».

Спустя неделю, 28 марта, появился еще один декрет «О свободном обмене, покупке и продаже сельскохозяйственных продуктов в губерниях, закончивших разверстку». Среди сорока четырех регионов, перечисленных в документе, указана и Симбирская губерния.

Отныне на всех этих террпиториях разрешалось «свободное гужевое передвижение хлебных и зерно-фуражных продуктов, картофеля и сена, в целях обмена, продажи и покупки». Все заградительные отряды, действовавшие, как на гужевых, так и на железнодорожных и водных путях, снимались.

При этом подчеркивалось, что крестьяне, слишком увлекшиеся торговлей и не оставившие себе посевного материала, могли быть привлечены «к строгой ответственности Комитетами по расширению посевов и улучшению обработки земли (посевкомами)».

Во исполнение указанных декретов, 17 апреля 1921 года Карсунское уездное продсовещание в составе его председателя по фамилии Борн, председателя уездного комитета партии Короткова, местного продкомиссара Сивочалова и секретаря Шульпина издало приказ № 14, адресованный «Начальникам Райпродштабов, Волостных и Сельских Советов и всем продработникам».

Во-первых своих строках приказ, со ссылкой на постановление ВЦИК, извещал всех перечисленных выше товарищей о том, что «продразверстка, как способ продовольственных заготовок, заменена продналогом», и что «все недобранные хлебные и фуражные разверстки, как государственные, так и уезды фондовые», отменяются. Отменялась также местная разверстка на коровье молоко.

Но! «В виду крайней нужды республики в масло-яичных продуктах, упродсовещание находит необходимым добрать не выполненную масличную и яичную разверстки в установленные сроки», включив этот сбор в счет будущего налога за 1921 год.

Кроме того, «в волостях, где имеются недобранные хлебные и фуражные разверстки для нужд самой волости, заготовка производится силами и средствами волисполкома, если это требуется для удовлетворения нуждающегося населения».

Также немедленно, до 5 мая, требовалось сдать и семенной картофель, для чего «продразверстникам» предписывалось развить самую сильную агитацию среди крестьян о необходимости семенной картошки для воинских огородов и других государственных организаций. И еще необходимо было «усилить заготовку пеньки и шерсти поярка, которая необходима для фабрик», также в счет будущих налогов.

Таким образом, несмотря на отмену продразверстки, кое-где на местном уровне в силу «текущего момента» она немножечко продолжалась, хоть и с оговорками, что в будущем все отобранное зачтется.

Казалось бы, замена огульной разверски разумным налогом должна была успокоить крестьян или, по крайней мере, снизить напряженность в деревне. Однако, не тут-то было. Дело в том, что налог должен был заработать когда-то потом. А голодали-то люди уже сейчас. Возможно, ситуацию удалось бы разрядить, окажись в декрете пункт о том, что весь хлеб, собранный по разверстке и свезенный в общественные амбары, надо раздать тем, у кого таковой забрали. Но такого пункта не было поскольку он обрекал бы на повальный голод города и в армию. Так что появление декрета для крестьян, по сути, ничего не меняло. Во всяком случае пока. Хлеб продолжали вывозить, преодолевая сопротивление сельчан, в том числе и военной силой, потребность в которой росла день ото дня.

(продолжение следует)

Все части:

Владимир Миронов. Голод. Часть 1. На пути к катастрофе

Владимир Миронов. Голод. Часть 2. Военный поход на рынок

Владимир Миронов. Голод. Часть 3. «Сначала съедим лошадей, а потом – комиссаров»

Владимир Миронов. Голод. Часть 4. Тучи над городом встали

Владимир Миронов. Голод. Часть 5. Не ходил бы ты, сынок, во солдаты…

Владимир Миронов. Голод. Часть 6. Битва за хлеб

Владимир Миронов. Голод. Часть 7. Продналог вместо разверстки

Владимир Миронов. Голод. Часть 8. Битва за хлеб. Продолжение

Владимир Миронов. Голод. Часть 9. «Везде и всюду одно только пьянство и взяточничество местной власти»

Владимир Миронов. Голод. Часть 10. ПОМГОЛ